В объятиях наследницы - Страница 28

Интересно, подумала Луиза, где сейчас Кэтлин? Она отвергла идею спать в гардеробной хозяйки, сославшись на то, что могут пойти разговоры, если между Луизой и Максимилианом Норвичем окажется третье лицо. Возможно, Кэтлин отправилась на свидание к Робертсону в его комнате над гаражом. Молодого шофера приняли на работу незадолго до побега Луизы, но этого времени, очевидно, хватило, чтобы внушить страсть бесстрастной Кэтлин. Он едва поздоровался с ними, когда сегодня забирал их со станции. Но бедняга всего лишь соблюдал свой статус в иерархии Роузмонта.

Ясно, что Грейс по-прежнему королева.

Без сомнения, сейчас ее тетка крепко спит, довольная совершенной за обедом гадостью. Уверенная, что сумеет подкупить молодого мужа Луизы, который должен подать на развод. Интересно, на каком основании, гадала Луиза. Умственная болезнь? Теперь, вновь очутившись под крышей родного дома, Луиза действительно чувствовала, что нервы сдают. Она предположила, что, если они договорятся о цене, ее обвинят во внебрачной связи. Какого-нибудь беднягу уговорят солгать и заявить, что он с ней спал, и она, таким образом, изменила супругу. Это было даже забавно – будь Чарлз Купер на самом деле ее мужем, он, возможно, загорелся бы желанием от нее отделаться, познакомившись со своими новыми родственниками!

Луиза вздохнула. Ее тревога напрасна. Что бы ни задумала Грейс, она будет посрамлена – Чарлз казался человеком неподкупным. Или он слишком хороший актер. Миссис Ивенсонг не ошиблась в своем выборе. Луиза верила в его честь и порядочность – он не обязан был докладывать о том, что услышал от Грейс, но он все ей рассказал! Ему было бы легко предать Луизу, ведь, право же, он ничем ей не обязан. Собственно, он и не знал ее вовсе.

Луиза потрогала свои губы. Он целовал ее не так, как сделал бы это чужой человек.

Погасив лампу, она снова забралась в постель. В голове царил сумбур. Луиза целовалась и раньше. И как целовалась! В последнее время она была совсем не та идиотка, какой была когда-то с сэром Ричардом. Луизе нравилось думать, что она усвоила урок – жестокий урок, между прочим. Но в прошлом году она несколько раз подумывала, не отпустить ли ей вожжи снова, на сей раз не предполагая искать брачных уз. Она никогда не выйдет замуж.

Луиза закрыла глаза, подняла повыше ночную рубашку и дотронулась до собственной плоти. Зачем нужен мужчина, если у нее есть пальцы? Она опустилась на постель, чертя круги вокруг увлажнившегося участка, желая достичь желанного освобождения.

Но расслабиться оказалось столь же нелегко, как и заснуть. Неужели из-за того, что всего в нескольких ярдах от нее находился Чарлз Купер? Их разделяли три двери. Но закрыла ли она на ключ ту дверь, что соединяла ее гардеробную с ванной?

Капитан не из тех мужчин, кто не постесняется войти в спальню без приглашения – за это Луиза могла поручиться жизнью. Так чего же она нервничает? Боится, что он застукает ее за постыдной попыткой достичь женского блаженства?

Нет. Что тут постыдного? Луизе было безразлично, что писали на сей счет книги, что ей говорили, чем пытались пугать ради того, чтобы властвовать над нею и внушить сознание собственной ничтожности? Она – живой человек! У нее есть некие потребности, и удовлетворить их гораздо легче самой, нежели отдаваться на милость какого-нибудь мужчины. Мужчину не заботит, удовлетворена ли женщина; он думает только о собственном удовольствии. Наверное, и Чарлз Купер не лучше, сущее животное в спальне. Взять – и смыться.

Но что, если он наблюдает за ней с безопасного расстояния, и его голубой глаз заволокло дымкой желания? Луиза представила, как он стоит в дверях, в распахнутом халате, и грудь при свете свечей кажется бронзовой. Он мог бы руководить ее действиями, стоя поодаль, рокочущим от страсти голосом. Говорил бы ей, куда должна следовать ее рука, приказал бы снять рубашку, которая внезапно сделалась очень жаркой и колючей. Она бы внимательно слушала и повиновалась. И ее тело на льняной простыне – белое на белом – увлажнилось бы собственной росой. Она погрузилась в самое себя, и с ее губ слетел тихий крик неистовой жажды полета, ближе, еще ближе…

И тут она услышала грохот. Низкий, мучительный стон. Она проворно отняла руку и прислушалась к звукам реального мира, который ее окружал. За окнами, как обычно, дул ветер, заставляя дребезжать многочисленные створки. Тикали часы возле ее кровати, в камине потрескивал огонь. Через две комнаты от нее кричал Чарлз Купер, отдавая приказы воображаемым солдатам.

Ведь он ее предупреждал. Она накрыла голову одеялом, но толку не было. Капитан приходил во все большее неистовство, голос срывался. Кто-нибудь непременно его услышит, не только она, хотя их комнаты располагались в самом конце отведенного им крыла здания.

Луизе придется его разбудить. Может быть, стоит предложить ему каплю бренди, в медицинских целях, чтобы успокоить нервы. У него есть нервы, что бы он там ни думал. В шкафу в гостиной найдется бренди. Они могли бы затопить камин в гостиной и поговорить, пока не уляжется его ночная лихорадка.

Она накинула атласный халатик, который лежал в ногах кровати, и бросилась в гостиную, не успев даже надеть сброшенную ночную рубашку. Что за фантазия пришла ей в голову, подумала Луиза и покраснела. Было очень занятно вовлечь капитана Купера в ее маленький ритуал. Почему бы нет, раз он занимает место мифического Максимилиана. В прошлом, когда она, ища удовольствия, представляла себе «мужа», то весьма смутно рисовала его физический облик.